Вчера умер мой друг. Не то, чтобы близкий, да и не то, чтобы друг… Но единственный, кто даже в страшных кошмарах глубин моего подсознания, не пугаясь, полный отваги и твердости подавал мне бокал красного полусладкого, ехидно улыбаясь. В памяти прокручиваю фотографии с тех мест, где мы побывали. Наиболее яркие образы пошарпанных коридоров, еле освещенных солнечным светом, и чудовищ, отражающих все те качества, что я так ненавижу в себе и в своих окружающих, пролетают перед глазами, словно смерч. Вспоминаются множества глаз, пристально смотрящих на меня из-за решетки; изуродованные лица, что в диких истериках просили меня их выпустить. Я почти было повелась, но, к счастью, он вовремя меня остановил; эти твари были ужасно коварны. Позже я видела, как они заживо, издавая истошные вопли, раздирали молодого паренька, который был так же добр и наивен, как я. Я успела заметить, что тот парень был довольно красивым: его кудрявые черные, как нефть, волосы были растрепаны, черты лица были очень выразительными, воинственными, но в то же время чертовски изящными. Меня бросило в дрожь от мысли о том, что на его месте могла бы быть я. Ну а может это было бы к лучшему? Страшная, но быстрая кончина. Смотря на все это, у меня от ужаса пробежали мурашки по спине, но мой товарищ, все еще жестоко и хладнокровно улыбаясь, грубо подтолкнул меня и сказал двигаться дальше. Мы все время спускались по лестнице, которая казалась бесконечной, и все время проходили мимо коридоров, которые, впрочем, тоже заслуживают описания. Все коридоры были очень похожи, но при этом, абсолютно различны. Лишь в некоторых из них стояли клетки с этими отвратительными и чрезвычайно громкими существами, на других же в основном были запертые на замки двери. Во всех или, во всяком случае, в большинстве коридоров были нарисованы красками различных цветов символы, которые я, к сожалению, в силу своего невежества не смогла разобрать. Так же, трудно было бы не заметить, что везде была кровь, которую было отчетливо видно на белом мраморе, даже несмотря на ужасное освещение. Мы все еще спускались вниз и, видя все это, я, наверное, должна была бы прийти в ужас, но почему-то происходящее меня отнюдь не пугало, скорее даже восхищало и завораживало. Вот он меня резко и сильно дернул за плечо так, что у меня скорее всего остался большой синяк, и я громко приземлилась на пол. Впереди я видела коридор без клеток, без дверей. На белых стенах не было ни одной записи. Я была настолько заворожена, что ему даже не пришлось заставлять меня пройти вперед, я сама без раздумий туда двинулась. Не знаю, стоит ли на этом заострять внимание, но это был единственный коридор, где висели лампы. Мне показалось, что чем дальше я шла по коридору, тем уже становился проход, и прежде белые стены были все грязнее и обшарпаннее, а проходов становилось все больше и больше. Через какое-то время я заметила, что начала блуждать, и в упор не могу вспомнить, как я шла. Я обернулась в надежде, что мой, как мне тогда показалось, друг мне поможет, но я никого не увидела. Чем дольше я пыталась найти выход, тем больше я путалась. Когда у меня кончились силы и потерялась всякая надежда на то, что я смогу выбраться, я в отчаянии рухнула на землю. Это был лабиринт, из которого я так и не смогла выйти. Я и заподозрить не могла, что некогда мой друг, окажется монстром этого лабиринта. Заведя меня в тупик, он сотворил со мной то же, что визгливые твари сотворили с тем парнем. На стенах остались страшные отпечатки крови, куски кожи и органов, которые, видимо, ему пришлись не по душе. Впрочем, это уже не имеет никакого значения…
Вчера я умерла.
|
