Здесь можно поделиться своим творчеством.
| Главная » Статьи » Другое |
Нереализованная мечта.
| Нереализованная мечта. Часть I. Пожалуй, пришло время рассказать своим читателям историю одного молодого человека, у которого была мечта написать продолжение книги, произведшей на него сильное впечатление, опубликовать его и тем самым стать писателем. Однако по решению судьбы он не смог осуществить задуманное и вместо того, чтобы попытать удачу, был вынужден оставить это занятие и записаться на подготовительные курсы в один из самых престижных в России университетов — МГУ. Несмотря на возникшие с поступлением проблемы, а также проваленные вступительные испытания, он был зачислен туда благодаря тому, что приёмная комиссия сделала ему исключение (при условии, что он будет учиться, а не заниматься своими никому не нужными сочинительствами). Однако не нашедший себя в жизни «писатель» на протяжении всего времени обучения там чувствовал, что это, во-первых, не для него, потому что у него были совершенно другие планы и желания, без которых он представлял себе жизнь скучной, а то и бесполезной. Во-вторых, ему, как ни странно, казалось, что он ходит туда как на каторгу и что его ущемляют в правах, вследствие чего он спустя некоторое время стал отождествлять себя с Эдмоном Дантесом в замке Иф из романа А. Дюма «Граф Монте-Кристо». В-третьих, он всё время пытался выделяться среди своих товарищей и демонстрировать свой «зелёный» литературный талант на занятиях по литературе, из-за чего вызывал удивление со стороны преподавательницы. Если надо было выучить к следующему разу какое-нибудь стихотворение, то он переделывал его по-своему, и в итоге у него получалась несусветная чепуха, за что сражал Людмилу Ивановну Шамину наповал. Кроме того, Роберт (так звали главного героя данного повествования) то и дело придумывал новые имена или фамилии для многих литературных героев, их характеристики, а то и целые речи, чем порой доводил её до слёз. Если наступало время для сочинений по произведениям таких известных русских классиков, как Пушкин, Лермонтов, Толстой и других, он такое умудрялся написать, что ни в сказке сказать ни пером описать. Следовательно, когда работы возвращались обратно к своим авторам, всё его творение представляло собой текст с большим количеством вопросов, нарисованных красной ручкой. Что касается испанского языка, предложенного ему для изучения, этот не сложившийся литератор, в отличие от многих своих коллег, не то что являлся неуспевающим, так ещё и пытался сочинять либо новые слова из области фантастики, в результате чего смешил ребят, либо формы глаголов или прилагательных, которых никогда не существовало в языке. Это, в свою очередь, служило причиной раздражения со стороны своего преподавателя, между которым и им не сложились отношения, начиная с их первой встречи. Судя по его всегдашнему хмурому и задумчивому лицу можно предположить, что он думал о том, как бы поскорее избавиться от такого нерадивого слушателя, как Роберт. Если говорить об оставшихся двух дисциплинах, как русский язык и история России, то здесь у Роберта было не так плохо, но периодически он вставлял неведомые до сегодняшнего момента конструкции в свою речь и порождал недопонимание профессоров, привыкших к взрослому и обдуманному студенческому языку и к их логически правильным ответам. Так прошло полгода с тех пор, как Роберт переступил порог МГУ и стал ходить на упомянутые ранее курсы, проводившиеся по понедельникам, вторникам и четвергам. Казалось, вот только был сентябрь, а уже семестр подходил к концу и наступал период, которого многие студенты больше всего боятся и думают о его скорейшем прохождении. Время шло своим чередом, постепенно поглощая день за днём, неделю за неделей, месяц за месяцем. Жаркое лето сменилось относительно тёплой осенью, длившейся примерно до середины ноября, и затем — лютой зимой со страшными холодами и бесконечными ночами. Кто-то любит это время года, а кто-то нет, потому что все люди разные и по-своему уникальны (как, впрочем, и сами эти 4 сезона). Если вспомнить, например, стихотворения того же Пушкина «Зимнее утро» и Тютчева «Гроза», то в них можно обнаружить их отношение к зиме или весне, каждая из которых обладает своей красотой и, учитывая настроение обоих авторов, способна произвести то или иное впечатление на них самих. Кроме того, времена года «живут» в каждом из нас, и в зависимости от настроения проявляется их определённый вид. Например, если человек в настоящий момент любит кого-то, будь то жена, родители или дети, значит в его душе сейчас весна. Лето внутри него начинается тогда, когда он радуется чему-то или приязнь со стороны других людей, а то и удовлетворение от совершённых кем-то хороших поступков. Если человек пребывает в печали или даже плачет, то это характеризует осень в его внутреннем состоянии, а если он на что-то злится, то это, наоборот, является признаком зимы, для которой характерны не только её протяжённость в период с декабрь по февраль, но и уединение от своих собратьев. Без них он вряд ли бы знал, что такое тепло или холод, солнце или дождь. Любите времена года, наслаждайтесь ими и будьте самим собой! Наконец, наступил конец декабря, когда надо было сдавать сессию, т.е. ту самую, которую Роберт себе смутно представлял. Конечно, он что-то слышал про неё не только от своих друзей и преподавателей, но и от старшекурсников, кто бы там ни был — бакалавры или магистры. Однако он этому особого значения не придавал, не уделял должного внимания при подготовке к ней и полагал, что «экзамен — это типа контрольной, где можно спокойно списать с мобильного телефона или планшета, где никто не за кем не следит и это, соответственно, сойдёт ему с рук». К сожалению, Роберт из-за отсутствия достаточного жизненного опыта не учёл одно обстоятельство, сыгравшее вскоре с ним злую шутку. Когда были сданы зачёты по русскому языку, истории России и литературе (в сочинении на тему «Взаимоотношения Евгения Онегина и Татьяны Лариной» Роберт вновь изобразил из себя «писателя», написав, что она с самого начала не любила Онегина и считала его настоящим невежей), наступил экзамен по испанскому языку, сдача которого и определила его дальнейшее хождение на ненавистные ему курсы. Он состоялся в четверг, 26 декабря, т.е. за 5 дней до Нового года — любимого всеми людьми, в том числе детьми, праздника. В какой форме он будет проходить, и кто будет его принимать, было известно заранее. Кроме того, было понятно, кто из слушателей на что способен, и на какую оценку каждый из них претендовал бы. Экзамен начался в пять часов пополудни в аудитории 372А на третьем этаже. По своему виду она была похожа на конференц-зал с большим столом, предназначенного для обсуждения каких-либо вопросов, с металлическими стульями чёрного цвета и хрустальными люстрами. Размеры же этой аудитории составляли 60 м2, что было вполне достаточно для того, чтобы вместить нужное количество людей. Недалеко от окна, откуда можно было увидеть двор самого университета, висели портреты М. В. Ломоносова и ректора В. А. Садовничьего. На противоположной стороне зала находился диапроектор для показа слайдов презентаций, а в самом его конце — аварийно-спасательный выход в случае эвакуации. Перед началом испытания по испанскому языку, на котором говорят в Испании, Мексике и во многих латиноамериканских странах, изучавшая его в течение семестра молодёжь по просьбе экзаменатора была вынуждена сдать ему все гаджеты и сесть по одному в шахматном порядке, чтобы всех было видно, и никто неоткуда не списывал. По его словам, если кто-нибудь из испытуемых попадётся за «неправедным делом», именуемым списыванием, то для того экзамен закончится изъятием работы и удалением из аудитории без разговоров. Как только эти условия были выполнены, наступил сам экзамен. Он состоял из 2-х частей, первая из которых была направлена на проверку знаний лексики и грамматики, вторая же включала в себя перевод предложений с русского языка на испанский. Кроме того, этот тест оказался очень сложным, что типично для многих ВУЗов всего мира. По времени он длился 3 часа, и этого было недостаточно для многих слушателей, чтобы качественно выполнить все предложенные им задания. По его истечении все экзаменационные работы, среди которых оказались и непонятно как написанные, были отданы в руки собирающему их слушателю и сданы на стол экзаменатора. Спустя месяц, по окончании у всех учащихся каникул, на доске объявлений на первом этаже, а также на официальном сайте МГУ были вывешены результаты зимней экзаменационной сессии не только студентов 1-4 курсов, но и слушателей довузовской подготовки, в списке которых был и Роберт. Как и следовало ожидать, он находился на одном из последних мест, а точнее, предпоследнем, и самый худший балл у него был по испанскому языку, т.е. 49, что не хватало 11 баллов до минимального и, следовательно, прохождения испытания. В тот же день в деканате факультета довузовской подготовки состоялось совещание заведующих кафедрами по поводу успеваемости всех обучающихся и дальнейшей работы с ними, а также других проблем, связанных с учебным процессом в университете, в конце которого был издан указ о возможных кандидатах на отчисление. Одновременно с этим по распоряжению В. А. Мамонтова, декана данного факультета, на той же доске объявлений, расположенной по правой стороне здания недалеко от раздевалки и приёмной комиссии, было повешено расписание пересдач для студентов и слушателей всех курсов и направлений, у которых возникли академические задолженности по тому или иному учебному предмету. Когда эта новость дошла до всеобщего сведения, в том числе и до бесстыдника Роберта, он почувствовал у себя в душе облегчение и понял, что скоро освободится от этого «университетского ига» и, наконец, продолжит работу над книгой, которую не смог закончить в силу сложившихся обстоятельств и попытаться выпустить её в свет. Кто бы мог подумать, что судьбу всё равно не обманешь и что за совершённые ошибки рано или поздно придётся платить? Неужели жизнь настолько жестока и несправедлива, что позволяет себе не давать никому пощады или не сожалеть даже тем людям, у которых есть мечта и стремление привнести что-то новое в развитие общества? Почему в этом мире столько бедных и не нашедших себя детей, одурманенных компьютерными играми и Интернетом, тогда как в предыдущих поколениях они могли выбрать понравившуюся им дорогу к успеху? Разве профессия писателя является одной из самых неинтересных и, пожалуй, тягостных видов трудовой деятельности, в отличие от тех же программистов или дипломатов? Какое будущее каждому из нас следует ожидать, если «светлое прошлое» осталось лишь на страницах книг и учебников по истории? Похоже, только Бог Всевышний знает ответы на эти и другие неутихающие по сей день вопросы, а нам остаётся ждать, верить и надеяться на то, что новая мировая война не сотрёт в один миг всё человечество с лица земли, как это описал Д. А. Глуховский в своём романе «Метро 2033». День пересдачи экзамена по испанскому языку вновь оказался неудачным для Роберта. Во-первых, он по-прежнему считал, что ему удастся воспользоваться заранее приготовленными им бумажными шпаргалками на случай выхода преподавателя из аудитории, потому что он, в его понимании, являлся настоящим «лопухом», которого можно без особого труда обмануть. Во-вторых, переэкзаменовку принимал Кирилл Владимирович Аватков, т.е. тот самый экзаменатор, который на протяжении всего семестра не только преподавал у него этот язык и жёстко готовил своих слушателей к предстоящему испытанию, но и присутствовал на нём лично и для которого списывание означает преступление, совершённое против самого Бога и его закона. В-третьих, в этот раз Роберт сидел напротив него на первой парте, так что шансов списать практически не было, а то и вовсе сводилось к нулю, и оставалось надеяться только на удачу. По своему внешнему виду Кирилл Владимирович скорее походил на юношу, только что окончившего школу, чем на взрослого и сложившегося в этом отношении мужчину. Его возраст составлял примерно 27 лет, чем он существенно отличался от своих коллег кафедры испанского языка. Если вести разговор о том, откуда он родом, то, судя по его смуглому лицу, можно предположить, что он какой-нибудь калмык или кореец, недавно прилетевший в Москву и прижившийся там. По-видимому, он никогда до настоящего момента не преподавал в школе или ВУЗе и по этой причине ещё не до конца втянулся в сложную и ответственную для него педагогическую деятельность, а также не осознал соответствующего отношения к своим студентам во время занятий. Кирилл Владимирович был требовательным человеком и во время своего экзамена никому из слушателей не делал послаблений. Кроме того, он постоянно перед уроками, будь то проверка домашних заданий и изложение нового материала, то проведение рубежных контролей с целью выявления полученных каждым из учеников знаний по той или иной пройденной теме, спрашивал новости о последних событиях в Испании и ругался на тех, кто не удосужился это сделать. Каждый день он приходил на работу в одной и той же одежде, т.е. в хлопковых брюках тёмного цвета, клетчатой рубашке и синем пиджаке и всё время носил очки прямоугольной формы, снимая лишь тогда, когда надо было их протереть по мере надобности. Что касается прочих предметов типа наручных часов и мобильного телефона, он приносил их на экзамен и при помощи них либо считал время до его завершения, либо снимал на камеру всё происходящее вокруг, а после этого просматривал запись и в случае обнаружения списывания снижал за подсказку баллы с неимоверной жестокостью. Несмотря на вышеописанные недостатки, Кирилл Владимирович являлся испанистом и кандидатом политических наук, стремившемся участвовать практически во всех мероприятиях по Испании и чаще бывать на телевидении, в том числе на передаче В. Р. Соловьёва «Воскресный вечер», а также был почётным работником высшего образования Российской Федерации. За последние 5 лет своего преподавания он сумел опубликовать множество статей, посвящённых изучаемой им стране и издать ряд учебников по изучению её официального языка, среди которых и по военному переводу. Кроме того, Кирилл Владимирович — тот человек, который только что встал на лестницу успеха и признания и тем самым начал свою дорогу для достижения её вершины. Экзамен проходил в той же аудитории и по времени длился так, как и в прошлый раз. Условия были, в принципе, те же, за исключением одного: в случае очередного провала слушатели будут пересдавать его комиссии. Если повторится та же самая песня, будут отчислены отсюда и, таким образом, навсегда забудут о том, что ходят не в школу и не для того, чтобы бить баклуши, а получать знания и навыки, необходимые для выбранной ими специальности и соответствующей профессии. Вновь сдав Кириллу Владимировичу все электронные средства, Роберт и его друг Андрей принялись за работу. Возможно, у Роберта в голове и был полный для данного момента багаж знаний (даже когда писал шпоры, он бы запомнил как минимум 80% содержащихся в них информации), но использовать его не пожелал. За всё время, отведённое для экзамена, он не написал даже строчки и вместо того, чтобы выполнять задания, смотрел на своего экзаменатора как кот из мультфильма «Шрек», однако ничего не помогало. Кирилл Владимирович, видимо, понимал его намерение и также смотрел на него совершенно спокойно, сказав при этом про себя: «Сами виноваты! Если бы Вы учились в семестре и вели себя подобающим образом, то всё было бы нормально и проблем бы не было сейчас. Надеюсь, этот урок пойдёт Вам на пользу и, может, измените своё отношение к учёбе». В то же время он его спросил, почему он ничего не пишет, на что получил такой ответ: «Я думаю, уважаемый Кирилл Владимирович. Прежде чем что-то сделать или уж по крайней мере написать, надо, в первую очередь, подумать. И я хотел бы Вас попросить не мешать мне заниматься своей умственной деятельностью, иначе я просто забуду того, что хотел написать. Да и до конца экзамена осталось не так много времени, поэтому хотелось бы поскорее закончить все эти задания, и то без спешки». Услышав такие слова, которые дерзнул произнести «обиженный на весь свет» слушатель, Кирилл Владимирович, хоть и ответил: «Извините, пожалуйста, что отвлёк Вас от Вашей умственной деятельности. Больше не буду Вас беспокоить», слегка покраснел и в то же время в его голове всплыли следующие мысли: «В этой жизни всё может быть, но такого неотёсанного грубияна и нахала, как этот, я ещё ни разу не встречал. Мало того, что и в этот раз не подготовился (при том, что уже писал его со мной и, главное, знает, как я принимаю), так ещё и позволяет вести себя по-хамски по отношению ко мне, преподавателю, который не только старше, но и имеет соответствующее высшее образование. Я до сих пор поражаюсь тому, как его вообще сюда приняли. Если ему не нравится учить испанский, пусть идёт с глаз долой! Никто его здесь не держит и не заставляет заниматься тем, чем ему не нравится. Шпаргалками, видите ли, не разрешили пользоваться, телефоны отобрали. Ути-пути! Похоже, я на протяжении всего этого времени имел дело с маленьким и недоразвитым грудным ребёнком, который ещё недостаточно повзрослел и которому нужна няня, исполняющая его просьбы. Ничего, посмотрим, как он запоёт после того, как ему настучат по шапке как следует в деканате, а может и отчислят сразу (как мне до этого дело). Может, он, наконец, одумается. Ладно, пусть думает себе дальше, может что-нибудь ему в голову и придёт». По истечении времени экзамена Роберт был вынужден сдать ему пустой лист вместе с черновиком, на котором также ничего не было, даже буквы или знака препинания, не говоря уже о каком-нибудь слове или предложении, и покинул аудиторию. Через неделю его вызвали в деканат и, как следовало ожидать, сделали очень строгий выговор, пригрозив, что если он в очередной и последний раз не пересдаст вышеописанный «несчастный» экзамен, на этот раз уже комиссии, то в соответствии с приказом об отчислении будет вынужден забрать все свои документы и покинуть здание университета. Также ему задали вопрос о том, куда он на самом деле хочет поступить и что вообще планирует делать в ближайшем будущем, коли ему тут не нравится учиться. После долгого своего раздумья Роберт ответил, что пока не задумывался над этим, но скоро начнёт и добавил, что время пока не пришло, чтобы это осуществить. В то же время он пытался что-то сказать по поводу его испанского преподавателя, — Кирилла Владимировича — но вместо этого опять получил замечание со стороны работников деканата, и, несмотря на все его претензии по отношению к нему, их слово осталось последним. На следующий день после вышеописанного события в актовом зале состоялась новая пересдача экзамена по дисциплине «Испанский язык», ставшая заключительной для Роберта и послужившая причиной того явления, о котором он и подумать даже не мог. Но об этом чуть позже. Как и следовало ожидать, переэкзаменовку принимала в этот раз комиссия, состоявшая из трёх человек — ректора Садовничьего, декана Мамонтова и проректора по организации учебного процесса П. В. Вржеща. Также там присутствовал и Кирилл Владимирович, затаивший после предыдущего случая на Роберта злобу и одновременно радовавшийся тому, что видит его в последний раз. За 5 минут до начала испытания Роберт подвергся, можно так сказать, «судебному разбирательству» со стороны комиссии. «Уважаемый слушатель Роберт Валерьевич! Как нам стало известно, на прошлой пересдаче у Кирилла Владимировича по дисциплине «Испанский язык» Вы, по его словам, повели себя неподобающим образом. Вместо того, чтобы сидеть и выполнять предложенные Вам задания и хоть как-то исправить свою оценку, Вы даже и не попытались что-либо предпринять для этого, то есть ничего не написали и в итоге сдали Вашему экзаменатору абсолютно пустую работу, не подписав при этом её (хотя какой смысл было это делать, если всё равно там ничего нет). А когда он Вас спросил, почему Вы ничего не делаете, Вы что-то такое ему сказали, из-за чего он на Вас обиделся и, между прочим, вчера на Вас нажаловался. Это что такое? Неужели Вас, извините за выражение, никогда не обучали правилам этикета и как нужно вести себя по отношению к людям? Вы только слушатель и, как все, обязаны подчиняться уставу университета и уж по крайней мере должны быть вежливы ко всем взрослым, в том числе и к преподавателям. Ещё позвольте узнать у Вас, молодой человек, на каком основании Вы вообще ходите на эти подготовительные курсы, если они Вам не по душе? Никто Вас за это ругать и наказывать не будет», — такое взыскание прозвучало из уст Мамонтова, явно недовольного происходящим и побагровевшего вскоре от злости. «Так захотели родители, и я ничего не мог с этим поделать», — в итоге был вынужден ответить Роберт, у которого душа после тех слов ушла в пятки и получил новые санкции от того же Мамонтова, смотревшего на него, как хищник на добычу. «Так захотели родители», — вновь заговорил он, передразнив вначале его, — надо иметь своё мнение и желание, молодой человек, а не быть как попка и не держаться за мамину юбку. Вы уже не маленький ребёнок, чтобы за Вами ухаживали и не понимать ситуацию, особенно если речь заходит о выборе ВУЗа. Запомните на всю Вашу оставшуюся жизнь, что университет (или институт, неважно) не школа или детский сад, и никто с Вами здесь нянчиться не будет. Хочу ещё раз напомнить Вам, мой дорогой друг, что сегодня у Вас последний день пересдачи экзамена по испанскому языку. Сейчас Вам принесут не написанную Вами тогда работу, и у меня к Вам маленькая просьба — не пользоваться мобильным телефоном и прочими устройствами в процессе неё! Увидим за списыванием, поставим сразу «неудовлетворительно» без права пересдачи и не бегайте потом за нами с просьбой сдать его ещё раз. Не обижайтесь, пожалуйста, на меня, но это правда. Всему рано или поздно приходит конец, никуда от этого не денешься. Мы все когда-то были детьми, ходили в школу, потом в институт и таким образом стали взрослыми и сложившимися людьми. Пора и Вам, уважаемый Роберт Валерьевич, о том же подумать и сделать соответствующие выводы. И никто не обещал Вам лёгкую жизнь. Надо всё время трудиться, работать, пыхтеть, тогда и достигните успеха не только тогда, когда будете работать, но и в жизни. Мои слова Вам ясны?». «Ясны», — с тихим и тяжким вздохом ответил Роберт, и судя по той интонации, с которой он произнёс это единственное слово, можно было предположить, что он начал осознавать свою ошибку, существенно повлиявшую впоследствии на его жизнь и характер и что ему на данный момент стыдно. Возможно, он стал ещё ругать себя за то, как повёл по отношению к Кириллу Владимировичу на экзамене, как занимался писаниной на занятиях по литературе вместо того, чтобы учить стихи или читать произведения отечественной классики и как говорил на непонятном для преподавателей языке на русском или истории. Наконец, ему принесли тот самый экзаменационный лист с заданиями, к которым он тогда не приступил, а заодно и помятый им черновик. В отличие от предыдущего раза, Роберт начал что-то писать, опираясь на знания из шпаргалки, но чувствовал, что этого недостаточно для того, чтобы хоть как-то выйти на слабую тройку, т.е. на 60 баллов. Там, где он точно был уверен в правильности своего ответа, он оставлял всё, как есть, а там, где были сомнения относительно выбора одного варианта из 4-х предложенных, он пытался действовать логическим методом с надеждой выкрутиться из сложившегося положения. Однако и это не помогло для выполнения доставшегося ему ещё более сложного варианта, правильные ответы которого знал только Кирилл Владимирович. Кроме того, за все эти 3 часа он придумал план о том, как завалить Роберта своими каверзными и, может быть, гадкими вопросами и тем самым не дать ему возможность пройти испытание. Как только Роберт завершил свою работу и сдал её на рассмотрение комиссии, Кирилл Владимирович стал ждать своего момента. Быстро проглядев одним глазом качество её выполнения, и проверив отсутствие пропусков, она передала это ему на проверку. После того, как экзаменационная работа была проверена, Кирилл Владимирович объявил всем присутствующим в зале результат, оказавшийся ещё хуже, чем до Нового года и после этого сказал, что задаст Роберту несколько вопросов по грамматике с целью точного определения его знаний и повышения отметки. Поскольку у Роберта с ней возникали некоторые проблемы, связанные либо из-за недопонимания изучаемого материала, либо из-за того, что не доучил его, либо ещё по каким-то причинам, то эта новость вызвала на его лице недоумение, что, в свою очередь, свидетельствовало о неподготовленности к неожиданным событиям такого рода и очередному провалу. Опрос включал в себя пять вопросов, первые два из которых проверяли знание простого настоящего времени, следующие два — прошедшего времени, и последний — будущего категорического времени. Ответив более-менее в самом его начале, Роберт стал путаться на третьем вопросе, а в конце в его голове была настоящая каша, чем настроил против себя не только Кирилла Владимировича, но и всех остальных вокруг. Несмотря на все старания, он так и не смог пройти своё испытание, и его окончательный результат составил 50 баллов. Как не пытался Роберт уговорить Кирилла Владимировича спросить что-нибудь дополнительное (даже простую лексику, которую он к нынешнему дню сумел выучить), всё оказалось напрасно. Кирилл Владимирович даже не посмотрел в его сторону, а сложил документы в свой чемодан и покинул актовый зал. «Уважаемый Роберт Валерьевич, — начал Мамонтов после короткого молчания, — как и следовало ожидать, Вы вновь не сдали экзамен по дисциплине «Испанский язык». Видно было, что в этот раз Вы старались и реально пытались хоть что-то сделать самостоятельно. Но экзамен, к сожалению, всё показал, на что Вы способны и делаем следующий вывод: Вы не выучили к сегодняшнему моменту испанский язык должным образом. Поэтому, согласно приказу №845, Вы не можете продолжить своё обучение на подготовительных курсах в МГУ и, начиная с сегодняшнего дня, будете отчислены с возвращением Вам всех Ваших документов и заявления, которое Вы написали при поступлении сюда. Правда, приказ ещё не подписан, но это будет сделано при Вас. Так что, будьте добры собрать все Ваши вещи и пройти с нами в деканат». Услышав такие слова, Роберт понял, что уже изменить ничего нельзя и оставалось только подчиниться воле своего декана. Через минуту их больше не было в зале. В деканате же эта проблема была решена без промедления. Договор был подписан, документы возвращены, пропуск для прохода в здание университета возвращён. Так Роберт был отчислен с подготовительных курсов МГУ и с позором, и со следующими словами от работников деканата: «Молодой человек, разве Вы до сих пор не поняли, что находитесь, извините за выражение, не в детском саду, а в ВУЗе? Неужели Вы так и не сделали нужные для себя выводы не только тогда, когда поступили сюда, но и когда учились здесь? Вам пошли навстречу ради исключения, несмотря на успешно заваленные Вами вступительные испытания, хотя не имели права этого делать. И вот что Вы имеете на сегодняшний день. Отсебятина в сочинении по литературе, не сданный экзамен по испанскому языку — вот всё, что Вы имеете! Ладно, русский более-менее, история тоже худо-бедно. Но испанский! В общем, слов нет по этому поводу. Пусть этим занимаются Ваши родители, которые потратили своё время и деньги ради Вашего обучения и даже свои нервы, чтобы Вас устроить сюда. В заключение нашей с Вами беседы хотелось бы Вам сказать о том, что поскольку Вы отчислены с подготовительных курсов и что Вам больше не суждено здесь учиться, то Вам следует забыть об их существовании и лететь со спокойной душой, как птица в полёте. Кроме того, срок Вашего студенческого пропуска истекает через 2 дня, поэтому, начиная с четверга, Вы не сможете пройти в здание университета, и Вас не пропустит охрана. Так что, забирайте, пожалуйста, все Ваши документы и идите на выход. Мы Вас здесь больше не держим». С тех пор прошло 3 года и 1 месяц. За то время в жизни Роберта после вышеописанных событий много чего произошло (окончил школу с «хорошим» аттестатом, поступил в Дипломатическую академию МИД России, которая известна не только своими выпускниками с определённым иностранным языком, но и конкурентоспособностью с аналогичным по подготовке ВУЗом — МГИМО). Однако он так и не завершил до конца брошенную им тогда книгу, а то и вовсе не приступал к работе над ней по неизвестной ему самому причине. В его сознании, в том числе и в душе, если говорить о литературе, произошло что-то странное, непонятное и даже болезненное, из-за чего он по-прежнему страдает и не знает, как с этим бороться. Кроме того, это, можно так сказать, стало его хроническим заболеванием, которое даёт о себе знать тогда, когда он собирается что-либо написать или почитать, в результате чего он в последнее время начал проявлять безразличие к книгам, особенно к художественным. Если на первых порах это проявлялось от случая к случаю, то впоследствии оно становилось всё сильнее и сильнее. И теперь признаки этого заболевания возникают задолго до того, как он собирается сделать то, к чему до этого был так склонен. Главным её признаком является боль в области сердца, которая способствует повышению его кровяного давления в голове, из-за чего он иногда находится на грани обморока. Сердце как будто чувствует внутри себя страдание от нанесённой кем-то обиды, обливаясь при этом кровью, и кажется, что оно кричит жалобным голосом или плачет безудержно. Вполне вероятно, что это какое-то психическое расстройство, вызванное словами Мамонтова на протяжении двух последних встреч с ним. Хотя кто знает, что это может быть, откуда оно возникло и как с этим бороться, остаётся только догадываться. Одновременно Роберт верит в то, что рано или поздно сможет победить эту болезнь, сходив для этого к невропатологу, который его поймёт и сделает всё возможное для того, чтобы помочь ему в этом (хотя периодически впадает в депрессию или краснеет из-за этого). Также он надеется, что наступит день, когда он снова сядет за стол и создаст при помощи ручки свои литературные произведения, которые, наконец, увидят свет и принесут ему славу и признание не только на родине, но и за рубежом. Что касается Кирилла Владимировича, то он остался преподавать там, в МГУ и, судя по всему, забыл о том, что когда-то у него был не любивший его дисциплину такой слушатель, как Роберт. Наверное, он его и вспоминает, и злится на него по-прежнему, но такое происходит лишь временами. Возможно продолжение книги | |
| Просмотров: 328 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |