Здесь можно поделиться своим творчеством.
| Главная » Статьи » Другое |
Бегущий от роз.
| Пролог Шаг за шагом, ноги переставали ему слушаться. Топот приглушал ковёр, которым был устелен пол. В теле чувствовалась боль и сильная никак не объяснимая усталость. Он шёл, так было нужно, необходимо. Коридор, через который он шёл, не имел в наличии не единого источника света. Но это не имело значения, как-то необъяснимо он был уверен, что в конце коридора есть выход, свет, спасение. Спасение? Да всё правильно. Он нуждался в спасении, ибо также необъяснимо он был уверен, что за ним следует опасность. Остановка значила только одно - смерть, или, что-то похуже смерти. Руки тряслись, в висках пульсировала кровь - ему было страшно. И источником этого страх было, то, что принесёт ему неминуемую смерть, если он остановится. Прямо у него за спиной. Он побежал, пытаясь хоть как-то оживить ноги. Коридор был чрезмерно длинный или это всё казалось из-за страха, который беспощадно “сжирал” его внутренности и разум. Ноги сами несли его вперёд, к “спасению”. Он почувствовал холодное дыхание на затылке, и побежал быстрее. По щекам неустанно текла тёплая влага. Что это слёзы? Страх грозил свести его с ума. И тут он увидел свет. Вдалеке был свет, тепло которого передалось ему в сердце. Он побежал ещё быстрее. Дыхание на затылке было всё холоднее. Он бежал ещё быстрее. Свет просачивался через окошко в двери, в двери к “спасению”. Надежда дала ему всплеск сил. Он побежал ещё быстрее. Дыхание становилось всё сильнее и холоднее. Вот он у двери хватается за ручку, лёгкие извергают истеричный смех. Окошко взрывается, осколки безжалостно впиваются ему в лицо. Рука источника страха и смерти впилась ему в волосы и рванула. Он упал и начал кричать. Сила, с которой был воспроизведен крик, могла разорвать ему горло. Нечто тащило его по ковру, он дрыгал ногами, извивался, но это уже было бесполезно. Он посмотрел на отдаляющуюся дверь и его крик неожиданно прекратился. Через окошко, словно змеи просачивались колючие стебли. На каждом конце стебля, словно голова змеи, присутствовали бутон алой розы. Стебли тянулись к нему, прикрыв собой весь свет. Через некую долю секунды они оплели его - словно паутина, разрывая его кожу. Чувствуя режущую боль на запястьях, он хотел закричать, но колючий стебель уже проник ему в рот, режа горло изнутри, а алый бутон двигался к лёгким. Тишину пронзил ледяной голос, с холодом которого может поспорить только его дыхание: -ПРОШУ ВАС ПРОЙТИ ЗА МНОЙ,- сказал он.- И его продолжили тащить за волосы по тёмному коридору начисто лишённого источника света. 1 Дождь отдавал унылую дробь по крыше, ночь не свидетельствовала спокойной поездки. Карета крайне лениво тащилась сквозь лондонскую улочку. Ночью Морт - Стрит была тихой и в некотором роде даже дикой. Но даже при свете солнца эта улица не могла пожаловаться на сильный поток прохожих. Большинство окон и дверей зданий были заколочены, а сами здания были покинутыми и брошенными. Винсент Маэрс терпеливо ждал окончания поездки. Винсент никогда не отличался терпеливостью, но в данный момент он попросту не обращал внимания на саму поездку, ведь был полностью погружён в свои мысли, а именно: он размышлял о сне, который явился к нему прошлой ночью. Или разумнее сказать кошмар, от которого он проснулся с диким криком и холодным потом. - Что он может значить и значит - ли он, что либо, - кричали “тараканы” у него в голове.- Он посмотрел в небольшое оконце, которым была оснащена карета. На улице было непроглядно темно и сыро. Ночь не предвещала ничего хорошего. Но Винсент Маэрс был журналистом “LONDON TIMES”, а журналисту не пристало жаловаться на дурную погоду. - Если где-нибудь произошло убийство, то журналист должен знать это раньше самого убийцы, - любил говорить Стив Морра главный редактор.- И в эту ночь, когда Винсент упорно решил работать в редакции допоздна, его вызвал главный редактор и сказал, что для него есть поручение. Вильгельм Вандаймер прекрасный писатель и представитель аристократического сообщества, автор таких книг как: Игры с разумом, Вкус облака, Тайный кабинет и д.р.. От которого не было вестей и который не появлялся на публике, решил дать некоторую информацию и наконец-то, появится после десяти лет мёртвого молчания. Не какой - ли то газете, а именно “ LONDON TIMES”. И редакция естественно не могла упустить такого шанса. Стив выбрал для этого задания именно Винсент, ибо верил в него или его обаяние и весьма острый ум, но также он ясно дал понять, что поручение на более поздние сроки не подлежит и велел отправляться немедленно. И вот теперь он сидит в этой скрипучей карете, ночью, в невероятно сильный дождь и готовится к встречи с весьма интересной и загадочной личностью. Карета затормозила так резко, что он чуть не свалился на другую сторону кареты. Донёсся голос кучера: - Сэр мы приехали, надеюсь, поездка не утомила вас. - Нисколечко, спасибо вам, - ответил Винсент со скрытым глубоко сарказмом. Он надел цилиндр, взял чемодан и вышел из проклятой кареты. На улице его ожидало весьма привлекательное поместье, не смотря на старинный вид и естественно дождь. Дождь яро старался дать о себе знать, просачиваясь через пальто журналиста. Но такая мелочь не могла обратить на себя внимание, ведь он полностью отдался в объятия любопытства и не мог оторвать свой взгляд непосредственно от самого поместья. Нельзя сказать, что оно особо отличалось от других домов и построек Лондона, но особой чертой был цвет дома. Дом был чёрный как уголь, но главным было то, что дом как будто переливался и был как будто из стекла. Но это могло быть и иллюзией созданной игрой света, теней и ужасной поездкой. Винсент не без труда оторвал взгляд от дома к кучеру и заметил, что не только у него дом вызвал интерес и любопытство. Винсент сглотнул и сказал: - Подождите меня, если вас это не затруднит. Кучер, наконец, оторвал взгляд от дома, и промямлил в ответ: -Д д да конечно, я подожду вас здесь. Винсент, дав знак, что не сомневается, что так и будет, повернулся опять к дому. Он пошёл по пересекающей газон дорожке из того же камня что и был сделан дом. Около стен было посажено множество цветов, цвет которых очень хорошо сочетался с цветом дома. Но его заинтересовали другие, которые росли возле парадного входа. Это был куст, куст роз, алых роз. Винсент на время почувствовал, как лицо похолодело, а ноги стали ватными, он пошатнулся, но смог устоять на ногах. Он вытащил из внутреннего кармана пальто платок и вытер лоб. Почувствовав, что кровь понеслась по сосудам с прежними темпами, он подошёл к двери и постучал. 2 Внутри было прохладно, красная ковровая дорожка, тянувшаяся через коридор, вела, как он предполагал к холлу. Закончив осмотр, он начал пристально изучать дворецкого. На дворецком был строгий костюм, как подобает дворецкому, красная бабочка особенно выделялась на белой манишке - для обычного человека. Но для Винсента выделялось в наряде дворецкого совсем другое, то, что заставило его вскочить с постели в ужасе и холодном поте, к смокингу на месте сердца была приколота АЛАЯ РОЗА. - Дворецкий Хэнк к вашим услугам - сказал с тёплой улыбкой и холодной спокойностью дворецкий и протянул к нему руку. - Винсент Маэрс, журналист из “LONDON TIMES”- стараясь не смотреть на розу, сказал журналист, и пожал протянутую ему руку. - Мистер Вандаймер вас ждёт. Он очень сильно, желает с вами познакомиться. Я проведу вас к нему, если позволите, но сначала я хотел бы получить ваше пальто и шляпу. - Разумеется. - Он снял пальто, шляпу и вручил в руки дворецкому Хэнку. - Прошу пройти за мной. Мистер Вандаймер ждёт - Не переставая улыбаться, повесив на руку одежду журналиста и сделав церемониальный жест, проговорил Хэнк. - С превеликим удовольствием. - Произнёс торжественно Винсент и направился следом. Холл был огромен, действительно огромен, настолько, что даже четыре огромные люстры не могли осветить его, потолок высотой, что немало удивило Винсент и казалось практически не возможным, мог соперничать с собором Парижской Богоматери, в котором Маэрс присутствовал два года назад. Но это не могло быть возможным так - как дом, который видел он на улице казался меньше, или это было из - за дождя и ночи. Холл, как и дом, был сделан из тёмного камня, хотя по вине плохого света Винсент уверен не был. Холл был полностью пустым, если не считать огромных окон, за которыми по вине тёмной ночи нечего не было видно, камина высеченном в центре с права от него и окружающих его двух больших, резных кресел. И того, что не возможно было заметить железной винтовой лестницы в центре холла ведущая к двери почти у самого потолка. Хэнк провёл его к камину и попросил подождать здесь, пока он проинформирует мистера Вандаймера о прибытии гостя. Винсент сел за правое кресло из красного резного дерева, а дворецкий отлучился. Джон всё ещё не мог оправиться от увиденного, но свет в камине излучал блаженное тепло и … успокаивал. 3 Парижские улочки были, прекрасно освещены и это нагнетало городу ещё большую атмосферу некоторой романтики, которой был поистине наполнен город. Огни ночных фонарей давали ежедневно чувство праздника, как для жителей, так и для приезжих. В одну из этих праздничных ночей Винсент Маэрс совершал прогулку по улочкам, что бы насладится атмосферой Парижа. Улочки были забиты людьми, отдыхающими, веселящимися, беззаботными казалось, что сегодня не что не способно омрачить их бодрящую гармонию на душе. Частью этой ночи был и сам Винсент. Проходя мимо бистро Винсент, не нашедший причин для отказа от удовольствия, принял решение выпить чашечку кофе. Небольшое здание бистро было на половину оплетено виноградными лозами, что давало этому ресторанчику этакую сказочную изюминку, снаружи здание было, огорожено металлическим заборчиком внутри которого помимо самого здания фигурировали столики предназначенные видимо для любителей трапезы на свежем воздухе, и судя по занятым столикам убедился, что таких любителей в Париже имеется множество. Из всех столиков оказался не занятым только один. Винсент, не заставляя себя ждать, занял его. Сидя за этим столиком, открывался прекрасный вид на городской канал. Винсент даже удивился, что столик остался не занятым, но не успел он докончить в себе эту мысль как к его столику подошёл официант, Винсент заказал чашечку кофе и официант удалился. Официанта не пришлось долго ждать, кофе он принёс за какие-то пять минут. Винсент же решил занять себя, любуясь пейзажем. Заметил он её только когда он встала почти вплотную к нему. Возраста по её виду был равен двадцати или двадцати пяти она была длинного роста, стройная, лицом чем то напоминала Белоснежку из сказки, белая кожа, красивые тонкие губы, проницательные голубые глаза, чёрные волосы, уложенные в аккуратную причёску, лебединая шея, а одета она была в тёмное пальто с меховы воротником. И она обратилась к нему: - Добрый вечер, должно быть я вам помешала, но все столики заняты! -Что вы, что вы присаживайтесь! -Благодарю! Она села за столиком напротив него, также как и он заказала кофе и занималась чтением маленькой книжки, которую, как сейчас он заметил, она держала при себе. - Увлекаетесь творчеством Иоганна Вольфганга Гёте? Она оторвала от книжки взгляд и посмотрела на него своими красивыми глазами. - Да, а откуда вы узнали? - Его имя написано золотыми буквами на вашей книжке! – ответил он улыбнувшись. - Ах да конечно!!! - ответила она тёплой улыбкой – Я очень люблю его стихи и баллады !!! - У вас прекрасный вкус. - Спасибо, позвольте спросить, кого вы предпочитаете? - Как это не удивительно мы с вами абсолютно сходимся во взгляд. - Неужели, тогда скажите, какое его произведение вам нравится больше всего? – - “Лесной царь” - Как интересно, почему именно оно, как по мне так оно слишком жестоко! - В этой балладе фигурирует столкновение человека с мифом, а смерть в балладе, как и в жизни, является всего лишь фоном нашего мира. - А это интересная точка зрения – сказала она всё с той же тёплой улыбкой. - Что же раз я назвал своё, прошу вас назвать своё! - Баллада “Алая роза”!!! 4 Разбудило его прикосновение чужой руки. Винсент с небольшой скоростью начал понимать, что задремал, пока ожидал хозяина дома. Человек сзади положил ему руку на плечо и незамедлительно убрал её, но и этого вполне хватило, что бы вывести его из этих воспоминаний явившихся ему в некотором обличии сна, как преступник скрывающий своё лицо за капюшоном. - Прошу меня простить, я разбудил вас. Винсент оглянулся через плечо и сказал: - Нечего страшного и всё-таки я приехал ведь сюда не для того, чтобы спать, не так ли? - Разумеется! И всё же я прошу простить меня за то, что заставил вас ждать. Мы не знакомы, моё имя - Вильгельм Вандаймер. Вильгельм вышел, вперёд загородив собой, камин тем самым лишая возможности Джона рассмотреть его и протянул руку. - Винсент Маэрс очень рад с вами познакомится - проговорил он и пожал протянутую руку. Вильгельм сел на второе кресло, тем самым дав себя осмотреть. Это был худой мужчина лет пятидесяти, с гладко выбритым лицом и длинными, седыми волосами. Лицо у него было худое и вытянутое. Одет был в красный дублет. Сажаясь на кресло, он посадил на колени кота, которого до этого он держал в руках, кот был персидской породы, с белой шёрсткой и о диво с красными, словно рубины глазами. - Ну, что же я к вашим услугам, полагаю у вас ко мне множество вопросов. Но для начала я хотел бы у вас спросить, как вы добрались? - Благодарю, добрался, как видите благополучно, но если бы только не дождь. Лица Вильгельма коснулась слегка ироничная улыбка. Хозяин дома смотрел на Винсента со странным пока ещё не объяснимым превосходством. Вильгельм смотрел Винсенту прямо в глаз как дознаватель, в чём у него брал пример и кот, сидевший у него на коленях. Кот смотрел на Маэрса с явным, также не подающийся логическому объяснению, укором. - Да дождь сегодня как говорят в простонародье “Как из ведра! “. Ну, полно, давайте приступим к тому, зачем мы встретились. - Очень хорошо, вы великолепный писатель и представитель местной аристократии, но о вас не было слышно целых десяти лет, и я уверен, что наша газета была бы рада получению какой либо информации касательно такого долгосрочного “исчезновения”. - Скажите мистер Маэрс вы, когда-нибудь, любили кого-то так сильно, что после смерти этого человека, вы становились совсем пустым и мир терял всякий смысл существования? Странный вопрос действительно странный если учесть, то, что несколько минут назад Винсент начал вспоминать то, что закрыл на надёжный замок в своей памяти и не вспоминал этот период жизни уже десять лет. - Да такой опыт в моей жизни определённо имел место быть. - Десять лет назад умерла моя жена! - Соболезную. Неожиданно улыбка сошла с лица Вильгельма и губы выровнялись в прямую линию. Взгляд до того тёплый стал холоднее айсберга. И последовал ответ, который ошеломил нашего “героя”: - Неужели? Я очень в этом сомневаюсь! Винсент, который за свою тридцати шести летнюю жизнь благодаря своей профессии общался со многими выдающимися личностями, который, казалось на любой вопрос, мог найти достойный, не требующий пояснений ответ, не мог вымолвить не слова. Так как последние слова Вильгельма, словно игла с нитью крепко накрепко зашила ему рот. Но Вильгельму видимо, не нужен был ответ и он продолжил: - Я очень любил свою жену очень сильно, так сильно, что дождь, который кажется, начался сегодня ночью, для меня начался десять лет назад, после её трагической смерти. И Винсент тут осознал странное, действительно странное совпадение, так как жизнь в Париже у него кончилась также десять лет назад. У него было такое чувство, что этот Вильгельм знает про него всё и видит его насквозь. Это всё конечно было – бы абсурдом, если не это чертовски странное совпадение. Но нити, наложенные на губы предпоследними словами Вильгельма, казалось, начали прогнивать, и их с лёгкостью можно было разорвать. Поэтому, со слизкой подозрительностью в душе, Винсент задал свой вопрос: - Господин Вандаймер, я могу задать вопрос? - Разумеется, за этим вы и здесь. - Как умерла ваша жена? И вдруг о диво в то время когда Винсент был уже готов к агрессии со стороны Вильгельма. Лица хозяина дома неожиданно снова коснулась улыбка, но в этот раз больше насмешливая, чем тёплая. Вильгельм казалось, ждал этого вопроса и ответил: - Проблема с лёгкими. - С лёгкими? - Именно, а что вас так удивило? - Нечего! Винсент почувствовал, как краска уходит с его лица, и на лбу выступает холодный пот, этот старый негодяй знал, знал, но откуда!? Откуда он мог это знать!? Ведь некто не знает! НЕКТО! Надо взять себя в руки Джон, надо взять себя в руки, чёрт возьми, нельзя показывать ему, что ты, что-то подозреваешь! И Винсент сказал: - И всё же я хотел перейти к более конкретным вопросам по части так сказать вашего “исчезновения”. - О, несомненно, несомненно, но если вы не против, ещё один вопрос! Винсент стиснул зубы, ему больше нечего не оставалось сделать, и он кивнул. - Где вы познакомились со своей “звездой счастья”? Нельзя говорить ему правду! Нельзя! Ни в коем случае! Винсент сглотнул, и как казалось ему, ловко соврал: - Здесь в Лондоне в одном из городских ресторанов. Вильгельм поднялся с кресла, спугнув при этом кота который шмыгнул как пуля, куда-то в другой конец холла. - Вы очень плохо выглядите, мистер Маэрс. Прошу вас в мой кабинет, где я расскажу о своей нынешней работе и даже продемонстрирую вам, сколько времени осталось для её завершения. А Хэнк мой дворецкий, смею предположить, что вы с ним уже знакомы, принесёт нам по чашечке кофе.- Винсент же хотел быстрее разобраться с этим делом и убраться отсюда как можно дальше. Он мог бы отказаться, и кто знает, как изменилась бы эта история и изменилась ли вообще. Но Винсент был связан чувством профессионального долга и должен был завершить свою работу до конца. И можно также было подумать, что все его подозрения были всего лишь абсурдом, вызванным усталостью и всплеском паранойи. И он согласился: - Вы имеете в виду новый роман? - Ах, мистер Маэрс это куда более серьезно, чем очередной роман! Прошу за мной. И Винсент последовал за ним, но остановился когда они подошли к винтовой лестнице в центре холла, которая тянулась, а ж до потолка. Вильгельм поставил правую ногу на первую ступеньку, но Винсент замер от удивления. Вильгельм обернулся и спросил: - Что-то не так? - Вы собираетесь сказать, что ваш кабинет ТАМ? - Хм, я не стану отрицать, что это не самое обыкновенное местоположение для кабинета, но такова моя натура, как не странно. - Тогда мне есть, что вам сказать. - Правда и, что же? - Я не хотел бы брать интервью у вашего архитектора. Вильгельм сухо рассмеялся, и они начали подниматься. Вильгельм шёл первым, Винсент позади него. Он смотрел себе под ноги, с естественным страхом споткнутся, и скатится по ступенькам. Когда они пересекли уже половину пути, Винсент для того, что бы прервать неприятную тишину спросил: - Господин Вандаймер, а где вы познакомились своей женой? - В одном из Парижских бистро! Винсент был ошеломлён, Вандаймер же попал в яблочко. Не успел Винсент предпринять, что ни будь как с удивительной скоростью, которой нельзя было ожидать от Вильгельма, был, нанесён удар с поворота ногой в грудь Винсента. Всё, что он почувствовал это полёт и удар головы о ступеньку. 5 - И вы толкнули его, после чего он упал в лужу?! - Да, этот день мне особо запомнился тем, что никогда в жизни я не получал большего морального удовлетворения! Она засмеялась, он улыбнулся. Всё это казалось ему сном, чем то не настоящим, но всё-таки прекрасным, настолько прекрасным, что Джон не верил в то, что всё это происходит именно с ним, а не с кем то другим. И внутри было настолько странное чувство, настолько странное, что оно казалось ему даже каким-то ... глупым, чувство которое задавало один и тот же вопрос: Заслужил ты это, заслужил ли ты счастье, которое собираешься разделить с этой девушкой? Но в этот прекрасный полдень такой солнечный, такой живой, такой волшебный и такой … неестественный, можно было послать то абсурдное чувство, куда не будь подальше, туда, куда отправилась Атлантида. Ночь, в которую они познакомились в одном из Парижских бистро, он считал, будет помнить вечность, как одну из самых прекраснейших в своей жизни. Интересно, что было бы, если бы в место одного стола были свободны два, три или четыре, что было бы, если бы он решил остаться в своей комнате и не вышел бы на прогулку, что было бы, если бы во время прогулки на перекрёстке он решил повернуть в другую сторону. Ответов было примерно два. Один пытался убедить Винсента, что сама встреча с его сегодняшней собеседницей это игра судьбы, и что совершенно неважно остался он дома или не остался, был ли свободен один стул или было свободно несколько, это не важно. Как гласила распространённая в древности фраза: “ Все дороги ведут в Рим “, и совершенно не важно, какую дорогу ты выберешь, ты всё равно уткнёшься лбом в судьбу. Второй (самый убедительный) не пытался ничего доказывать, а лишь шепнул одно единственное слово: НИЧЕГО. Винсент не верил в судьбу, и второй ответ казался ему более верным, но “Первый” был прав в одном – “Это не важно”! Главное, что она сейчас была с ним, в этот прекрасный солнечный день, здесь - в парке Парижа. Ей были интересны его истории, она смеялась вместе с ним над нелепыми ситуациями. Её звали Марианна Руссо, она родом из Парижа, неотъемлемая часть этого прекрасного города. Она была красива, да что там красива, она прекрасна, она умна, обаятельна. Винсент мало мог рассказать хорошего о своей жизни, рос в бедной семье, что не помешало этой бедной семье дать ему хорошее образование. Он отучился на журналиста, устроился работать в “LONDON TIMES”, что позволило провести свою жизнь без проблем с финансами. Но, несмотря на это, до этого дня, картина его жизни была всего лишь - набросок карандашом на холсте, с этого дня она, наконец, обрела краски. В его жизни было мало хороших фрагментов, так что-то глупое, странное чувство можно было со спокойной душой отослать во мрак, ведь заслуживает он хоть какого-то счастья, заслуживает или нет. Ведь должно же быть в этой жизни, что – то хорошее, ведь каждый должен получить своё счастье Марианна была с ним, с ним, не с кем ни будь другим - кто может быть, больше этого заслуживал, а с ним. В этот прекрасный полдень в парке они сидели на одной из лавочек, и остальное было неважно, весь мир не существовал, был только он, она и этот парк. Ему казалось, что это будет продолжаться вечность. О боже, если бы он только знал: как он ошибался. 6 Слепящий свет от ламп первый, второй, третий, четвёртый.… Казалось бесконечное число ламп пролетающих над головой словно самолёты. Их свет отдавал ужасной болью прямо в глаза … и голову. Голову? Да! Голова болела ужасно, невыносимое чувство, такое чувство будто какой – то умалишённый плотник забил тебе в голову длинный, ржавый гвоздь. Да ещё и при том, что плотник был пьяный, так как кроме затылка болела так же вся остальная голова, но в отличие от него она болела не конкретной, а более тупой болью, что даёт повод подозревать (воображаемого) плотника в том, что забивая гвоздь в голову молотком он не единожды промахивался и вместо гвоздя бил ещё и по голове. (И это ещё не говоря про столбняк?) Винсент не хотел открывать глаза, свет казалось, мог убить его, вместо зрения, зато работал слух. Скрип колёс вот, что было слышно, он лежал, глупо было не почувствовать этого. Но он передвигался, ехал, как это возможно? Возможно, представьте себе, возможно, если тебя везут на инвалидной койке. И тут всё то, что до этого он считал сном, крайне плохим сном, теперь оказавшийся явью. Да, теперь он вспомнил. Он вспомнил о том, что тот жуткий старик, у которого он брал интервью, знал всё, он знал то, что не должен был знать, то, что не мог знать. Да Винсент вспомнил, ему также неприятно, но эффективно помогала вспомнить ушибленная голова, которой он ударился при падении вызванным ударом ноги Вильгельма. Что – же на ряд вопросов нашлись ответы, но остался один который жалостливо кричал: Что происходит? На этот вопрос у Винсента уж точно не было ответа, но он очень хотел его получить. Он открыл глаза. Лампы всё также летели над ним. Где он? И куда его везут? Он наклонил голову, которая казалось ему размером с воздушный шар, и осмотрел своё лежащее на коляске тело. Хоть и перед глазами всё плыло. Его тело было не закреплено, оно не было пристёгнуто к койке, что даёт возможность спрыгнуть, и пустится наутёк. Но если – бы только не это “Но”, он ехал и если логически рассуждать то его должен был кто – то везти, не так ли? Винсент медленно запрокинул свою голову и, что же он увидел, его и вправду везли. Из-за удара головой всё перед глазами плыло, но этого вполне хватило, чтобы заметить силуэт. Это был человек, в белой одежде более похожей на ту, что носят санитары в больницах и лечебницах, но точно он не мог сказать, и лицо у “санитара” было странным, глаза казались огромными, и форма их не была также не правильна. Возникало чувство, будто глаза его растеклись с глазниц по щекам, что, несомненно, наводнило ужас на бедного Винсента, но это также могла быть и иллюзия вызванная болью в голове. Господи боже!!! – ужаснулся Винсента. И первые мысли ползли к мозгу с криками – Бежать, бежать уносить отсюда ноги, я не хочу знать, куда везёт меня этот негодяй, я не хочу знать из каких источников Вильгельм узнал то, что не мог знать ни кто, то, что не возможно было узнать, я хочу, чтобы кончился это безумие, я хочу дамой … я хочу жить!!! Пришло время для действий, Винсент попытался спрыгнуть с инвалидной койки, но вместо этого скатил с края и упал лицом вниз на пол. Боли он не почувствовал о нет в данный момент боль заняла другое место в списке сообщений необходимых оповестить мозг Винсента. На первом же месте в списке сообщений занимал инстинкт самосохранения, по приказу которого Винсент подогнул под себя колени и встал на них, что бы тут же пустится в бегство, но и это у бедного Винсент не получилось. Удар “санитара” приложился к переносице. Он откинулся назад как поражённый мощным электрическим разрядом, но как не удивительно вместо того, что бы вырубить его, это послужило тонизирующим разрядом, который вывел Винса из сонного состояния, что то вроде всплеска адреналина. И позволил действовать более трезво и проницательно. Винсент откатился в сторону и не медля поднялся на ноги. Готовый пуститься в бегство, он не мог не взглянуть на своего обидчика, и увиденное не только шокировало его, но оплело диким ужасом. “Санитар” был не человек, он не мог быть человеком, не один человек так не мог выглядеть. Ростом “санитар” превышал два метра, но самое ужасное в нём было лицо, белизной оно не уступало одежде. Но не из-за этого лицо “санитара” не было похоже на лицо, в отличие от человеческих лиц оно не имело рта, не имело носа, и у него также не было ушей. А глаза о боже не удивительно, что при первом взгляде на них Винсент охватил ужас, но сейчас он видел их отчётливо и пожалел об этом, ведь вместо глаз из глазниц на него смотрели два бутона алых роз, а вкруг из них словно слёзы стекала кровь по щекам. Но Винсент вполне хватило этого зрелища и он с визгом, над которым в какой либо другой более приятной ситуации посмеялись бы и сравнили с женским, бросился бежать. Коридор был длинным, длиннее он был ещё от того что за спиной бедного Винсент была эта ужасная тварь которая была по его мнению была призвана из самой преисподней. Бежала ли эта тварь за ним он этого не знал и само собой не собирался остановиться и обернутся, что бы это проверить. Но оно выло, именно, выло, звуки который оно издавало, нельзя было назвать, чем ни будь другим, вой можно было сравнить с воем человека, которому засунули кляп в рот и подвергали жесточайшим пыткам. Но Винсент не собирался это слушать, ему всего этого хватило сполна, что, безусловно, доказывали его крики. Справа по коридору была дверь и, не заставляя себя ждать, он рывком открыл и ввалился в неё. 7 Она опаздывала на два часа, на полных два часа. Винсент сидел в парижском ресторане и ждал Марианну, с которой он договорился о встрече в 21:00. Она опаздывала, и это было крайне на неё не похоже, за целый месяц общения с ней она ни разу не позволяла себе ничего подобного, да иногда она могла задержаться на пятнадцать, двадцать минут и что с того. Но в этот раз - два часа! И эти два часа были вечностью, для кого-то может быть вечность и была лучом времени, у которого было начало, но не было конца, но для Винсента вечностью были два этих, незапланированных часа. Но задержка Марианны была не единственной причиной, почему он нервничал, была и другая более весомая, более серьёзная более … щекотливая! Он собирался сделать ей предложение, да именно, что предложение, какое предложение? Ну а какое обычно делает предложение мужчина женщине сидя в ресторане? Он собирался предложить ей выйти за него замуж, ну а если не примет предложение, то он будет умолять её. И естественно он нервничал, любой, несомненно, нормальный мужчина будет чувствовать себя неловко перед и во время такого полного драматизмом жеста. Хорошо ли он подумал? Да, несомненно. Не с кем ещё ему не было так хорошо, не кто ещё так хорошо не понимал его как она, ещё не с кем так сильно ему не хотелось быть близко, ещё не кого он так сильно не любил. Но неожиданно, ка чаще всего и бывает “вечность” закончилась, и он увидел, что великолепная Марианна приближается к их нему столику. - Привет Винс, ради бога извини за опоздание, меня неожиданно … задержали -, она присела за стол напротив его и выпалила в всё за мгновение. - Привет, ничего страшного уверяю тебя, прекрасно выглядишь! – насчёт этого он не врал, выглядела она действительно более чем потрясающе. - Спасибо, ты мил как всегда, ну как твоё посещение Парижского Собора, понравилось? - Да, собор просто великолепен, я также собрал большое количество материала для газеты! - Ну а я что говорила, очень рада за тебя! - Спасибо тебе, на него действительно стоило посмотреть, я заказал красного вина, если ты не против, я хотел бы с тобой кое-что отпраздновать! - Нет, нет вполне, как бы это ни было удивительно, мне тоже есть, что с тобой отпраздновать. - Что ж это прекрасно и какой же повод, если не секрет,- Джон улыбнулся, она так же улыбнулась в ответ. - Ты помнишь, я рассказывала тебе о Марселе Дюба? Конечно, он помнил, как она рассказывала ему о Марселе. По её рассказам это бывший ученик её умершего отца, в которого она была раньше до ужаса влюблена, два года назад он получивший образование юриста отправился на юг Франции и она его больше никогда не видела. Но как считал Джон, даже сам не подозревая, что у него в душе колючая ревность дала корни подобно кусту роз, она всё время не переставала о нём думать. - Да конечно!- Ответил он ей. - Так вот, представляешь, Марсель вернулся обратно в Париж! Винсент до боли сжал кулаки под столом. Ему это не нравилось, очень не нравилось. Он готов был упасть в обморок, но не упал. Но приезд так горячо любимого Марианной Марселя не предвещал ничего хорошего. - Неужели!- Изобразил он маленькую радость, подперченную искусственной улыбкой. -Да, правда, так вот сегодня он пришёл ко мне и пригласил в ресторан. О боже Винсент! И там, в ресторане он сделал мне предложение, представляешь. А у тебя какие новости? 8 Он захлопнул за собой дверь и отпрянул от нее, словно она была наэлектризована. Он не мог оторвать взгляд, от этой двери опасаясь, что тот странный и ужасный “санитар” погонится за ним, но “санитара” не было слышно. Страх наполнял горло, забирался в лёгкие, полз по пищеводу, сжирал сердце и мозг. Так он и смотрел на эту дверь, не в силах повернутся, и продолжить свой путь к свободе и к жизни. Пока до его ушей не дошёл женский голос со знакомыми строчками: - Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? Ездок запоздалый, с ним сын молодой. К отцу, весь издрогнув, малютка приник; Обняв, его держит и греет старик. Винсента парализовало, но всё-таки он нашёл в себе силы, что бы повернутся на этот знакомый голос. Справа от него находились два красных кресла подобные тем, что он видел в холле, но в отличии от тех вместо камина между ним было окно и возле этого окна стояла фигура, а слева от него, позади этой фигуры была дверь. Освещения в комнате не было, не считая лунного света исходящего из окна и падающего на фигуру. Очертания фигуры было знакомым для Винсента. Судя по силуэту и голосу, это была женщина. Страх на время скрылся от Винсента, заменив себя любопытством. Винсент прошёл в середину комнаты, чтобы осмотреть женщину подробнее. Женщина была одета в тёмное пальто с меховым воротником, и если Винсент не ошибался, что было возможным, так как женщина смотрело в окно, и не давала возможности осмотреть своё лицо, но ему показалось, что у неё белое лицо как у Белоснежки из сказки и лебединая шея. Винсент не мог поверить во всё это, ведь она умерла и умерла давно, и Винсент был уверен в том, что она умерла. Очнувшись от ступора, он попытался окликнуть её, хоть и рот его был сухим как пустыня. - Марианна??!! В ответ: - "Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?" "Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул: Он в темной короне, с густой бородой". "О нет, то белеет туман над водой". Это был её голос, теперь он был точно уверен. Но как это возможно ведь она умерла, она умерла и не могла стоять здесь и напевать эту жуткую балладу. Слёзы наливались в его глазах и готовы были потечь по щекам. Он всхлипнул, не был способен переварить, то, что сейчас с ним происходило, а он продолжала петь. -"Дитя, оглянися, младенец, ко мне; Веселого много в моей стороне: Цветы бирюзовы, жемчужны струи; Из золота слиты чертоги мои". Он вытер слёзы и начал замечать некоторые ужасные во истину ужасные изменения. Её пальцы белые как снег были нечеловеческой длинны около двадцати сантиметров и ногти длинной десяти сантиметров. И голос, поющий вначале, казался Винсенту мелодичным, теперь в нём казалось, проявляясь, хрипота. - Это не она, это не она! Это, что то другое, но это не она! - кричали в панике его мысли. - "Родимый, лесной царь со мной говорит: Он золото, перлы и радость сулит". "О нет, мой младенец, ослышался ты: То ветер, проснувшись, колыхнул листы". Винсент всхлипнул ещё раз и вспомнил дверь, которую он увидел с самого начала, вспомнил дверь в неизвестность. Но он больше ни секунды не собирался провести с этой тварью и, обернувшись, побежал к двери. Подбежав, он готов был навсегда покинуть эту ужасную комнату, но когда попытался схватиться заручку двери, дверь отстранилась от него с треском назад. Винсент был ошеломлен, обернулся и понял, что он по-прежнему стоит в середине комнаты. А силуэт продолжал напевать: - "Ко мне, мой младенец: в дуброве моей Узнаешь прекрасных моих дочерей: При месяце будут играть, и летать, Играя, летая, тебя усыплять". Голос стал ещё хрупче, но не удалил мелодичность, а смешал всё в газированный коктейль. Винсент развернулся и опять побежал к той дверь, которая сулила спасение. Между тем силуэт продолжал напевать: - "Родимый, лесной царь созвал дочерей: Мне, вижу, кивают из темных ветвей". "О нет, все спокойно в ночной глубине: То ветлы седые стоят в стороне". Он подбежал к двери попытался схватить за ручку но, как и в тот раз всё повторилось, дверь с треском ушла от его руки, а он опять стоял в середине комнаты, но в отличие от первого раза ему показалось, что он как бы продвигался всё ближе к твари. А силуэт продолжал напевать: - "Дитя, я пленился твоей красотой: Неволей иль волей, а будешь ты мой". "Родимый, лесной царь нас хочет догнать; Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать". Он опять бросился к двери, но ритуал повторился и он стоял ещё ближе к твари и дальше от двери. Он упал на колени сокрушимый сильными рыданиями и отчаянием. Собрав в себе силы, он попытался ещё раз побежать к двери к спасению. Но как только он собирался схватиться за ручку, дверь с тем же треском отстранилась от него, он стоял всё на той же середине комнаты, но когда он обернул, то понял, что всё не так он был не в середине комнаты, он был рядом с этой тварью на расстоянии вытянутой руки. И с ужасом понял, что в то время как он двигался к двери, она очень медленно поворачивалась к нему и сейчас она стояла передним в профиль. Пальцы её стали ещё длиннее казалось, они практически касаются пола, и о ужас теперь когда он стояла практически в профиль можно было рассмотреть её лицо и увиденное ещё больше ужаснуло Винсента. Её лицо подобно её пальцам также удлинялось, и теперь её подбородок касался живота. А она уже заканчивала напевать: - Ездок оробелый не скачет, летит; Младенец тоскует, младенец кричит; Ездок погоняет, ездок доскакал... В руках его мертвый младенец лежал. Винсент почувствовал, как земля пропадает из под ног и провалился в темноту. Очнувшись, он обнаружил, что лежит на спине на том самом месте, где стояла эта тварь. Чувствуя головокружение, он встал на колени и осмотрел комнату в ужасе, что в ней кто-то находится, но в ней никого не было, ужасное существо ушло, если существовало на самом деле. Но тут, как ни странно он почувствовал, что держит, что то в зубах. Он разжал зубы, и перед ним упала алая роза. Осмотревшись, он обнаружил, что усыплен вокруг лепестками, подобной ей, роз. Не в силах совладать со страхом он закричал. 8 Бритва плавным движением срезала щетину на его щеках. После бритья он умылся. Осторожно вытер лицо, боясь раздражения, и прошёл в комнату. Отель, в котором он проживал, находясь в Париже, нельзя было назвать самым дорогим и уютным, но Винсенту не нужна была лишняя роскошь, в комнате было окно, открывающая вид на одну из улочек, кровать, комод, стул и рабочий стол с пишущей машинкой и большим количеством раскиданной бумаге. Но этого Винсенту вполне хватало, да и осталось пробыть в этом городе все во лишь одну ночь. Да завтра он уезжает обратно в Лондон, так как больше не мог находиться в этом городе, да и работа в нём для него окончилась, и пришло время отправляться обратно в редакцию. Но перед отъездом он собирался кое с кем встретиться, ему было необходимо с ней встретиться и вернуть ей … должок. Около кровати уже стояли чемоданы с собранными им вещами. Они договорились о встрече возле парижского канала недалеко от того места где они встретились и договорились встретиться они в 23:00. Он достал из правого кармана брюк карманные часы и взглянул на время. Было 21:14, он вполне успевал и начал не спеша одеваться. Одевшись, он подошёл к кровати, на которой лежал предмет. Этот предмет должен был стать главным героем сегодняшнего вечера. На кровати лежал кинжал, лезвие которого было длинной примерно двадцати пяти сантиметров. Да, он собирался сделать это. Он собирался убить её. Она забрала у него надежду на будущее, она забрала у него любовь, она забрала всё, и она поплатится за это, она должна поплатится. После того как он оделся и прикрепил кинжал возле поясницы к кожаному поясу. Он подошёл к двери готовый отправиться на место встречи, но перед этим он купит цветы, цветы для неё, последние цветы. 9 Протягивая руку к дверной ручке, он медленно, будто боясь, что она убежит. И судя по тому, что видел Винсент ранее, и если это ему не привиделось, убежать она была способна. Через не малое время колебаний и замешательств он всё-таки положил руку на ручку, и о диво она не куда не собиралось исчезать, что было бы вполне естественным для обычного человека. Винсент с дрожью во всём теле обернулся и осмотрел комнату, с ужасом, подумав, что то чудовище, которое раннее находилось в этой комнате, могло вернуться. Но убедившись, что помимо Винсента в комнате ни кого нет, он повернул ручку от двери, подсознательно готовясь к испытаниям его души и рассудка которые могли быть за этой дверь. Он вошел внутрь. И поверьте то, что он увидел, может быть, и было бы слишком сложным испытанием для его души и рассудка, но вот для здравомыслия так точно не выполнимым. За дверью его ожидали бескрайние равнины, не считая утёса за которым было подобно тем же равнинам бескрайнее море, и это поразило Винсента, как и любого оказавшегося на его месте. Он посмотрел на небо, небо было хмурое, это было признаком приближающегося дождя. Он посмотрел назад и с ужасом увидел, что позади его стоит обветшалая лачуга с заколоченными окнами и дверь, через которую он раннее прошел, была входом в этот дом. - Неужели уже нет никакой границы возможного! Неужели я окончательно сошёл с ума! – подумал Винсент. Он отвернулся от развалившегося дома и пошёл в сторону бесконечного горизонта, надеясь встретить, кого-то или что-то, что поможет ему вылезти из бездны бесконечного ужаса. Равнине казалось, нет конца, горизонт не менялся. Можно было повернуть направо и выбрать одну сторону, повернуть налево и выбрать другую сторону, или добавлять различные комбинации. И кто знает, что ждёт тебя в конце? Но сама мысль о такой свободе выбора была прекрасной, было прекрасно, что ты можешь проложить свой путь через эти равнины. А главным было то, что необходимо для того, то бы пересечь эту долину – это не убоятся зла. Но у Винсента этой свободы и в помине не было. У него был один, определённый путь и один финал, с которым он должен был столкнуться в конце этого пути. Пока он шёл через равнину и присутствовал в беседе с самим собой, а это уже продолжалось около часа. Пошёл дождь, не то, что дождь, а самый настоящий ливень. Но не ливень отвлёк Винсента от пути и размышлений, а нечто другое, нечто более страшное, то, что заставило его, насторожится. Вместе со звуком дождя был ещё и другой звук, сильно напоминающий, звон колокольчика. Он повернулся чуть вправо и удивился , не больше чем испугался. Справа от него был человек или, что-то напоминающее человека. Человек очень напоминал прокажённого из романа Стивенсона “ Чёрная стрела”, который Винсент читал около пяти лет назад. Человек был плотно обтянут белыми простынями с головы до ног, словно мумия. Также на его шее висел большой колокольчик, наподобие тех, что носят коровы. Как предположил Винс колокольчик был для того, чтобы держат всех в страхе подальше от прокажённого, что бы ни заразится чумой. Винсент не знал, болен прокаженный, чем-либо или нет, но уж точно он не хотел выходить на какой-либо контакт с ним. Поэтому он пошёл дальше, намереваясь оказаться как можно дальше от этого, наводняющего липкой паутиной ужаса, типом. Но за то время как он шёл, а это было порядком минут тридцать или больше, звон колокольчика не становился тише, напротив ему казалось, и это обещало свести его с ума, что колокольчик начал звенеть даже громче чем раньше. Из-за страха Винс просто не мог повернуться и проверить приблизился прокажённый или нет, страх не позволял ему решиться на какие-либо действия, кроме как продолжать идти. Но долго это не могло продолжаться, звон всё-таки грозил разлучить его с рассудком и он повернулся. Поворот он сделал очень даже резко, и, что он увидел? Ситуация практически не изменилась. Прокажённый продолжал ходить из стороны в сторону на каких то пятнадцати метрах от Винсента, но поменялась, казалось сама походка, раннее бывшая человеческой, а теперь больше похожая на механическую. И тут Винса окутал настоящий ужас, ведь если эта тварь бродит от него на том же расстоянии, что и прежде, значит, пока он намеревался отойти от неё как можно дальше, она за спиной следовала в точности за ним. И как только он закончил эту мысль, прокажённый замер на месте, издал протяжный хрип, начал медленно поворачиваться в сторону Винсента. Винсент же с ужасом и страхом пятился назад. Когда уже не оставалось сомнений, что прокажённый ковылял прямо в сторону Винса, он, не заставляя себя ждать, развернулся и побежал, надеясь уйти от прокажённого. Он бежал и бежал, а звон колокольчика всё не прекращался, а наоборот усиливался, что давало понять, что прокажённый выигрывает эту гонку. Винс побежал ещё быстрее, вода стекала с бровей мешая смотреть ему перед собой, но смотреть было не на, что горизонт оставался чист, а колокольчик не переставал звенеть. И тут когда силы Винсента казалось, иссякли, звон колокольчика внезапно прекратился. Но он должен был убедиться и повернулся… Увиденное, вогнало его в ступор, подобно оленю, который выбежал на дорогу, навстречу проезжающему автомобилю. Прокажённый стоял прямо перед ним, лицом к лицу, если бы Винсент захотел, он мог бы поцеловать его, да только Винсент не хотел. Он попытался закричать, но вместо этого он смог издать всего лишь жалостливый писк. Лицо прокажённого, также как и всё тело было обтянуто белой простынёй, но так, что бы глаза были открыты и вглядываясь в них Винсент понимал, что в них не было ничего человеческого. Они были пустыми, они были зеркальными и Винсент увидел в них отражение своей пустой души… 10 Он достал карманные часы и посмотрел на время: часы показывали 22:45. Он уже стоял на месте встречи с букетом алых роз для неё и с кинжалом на поясе также для неё. Он собирался убить её. Заслуживала ли она смерти? Несомненно. Она дразнила его прекрасными мгновениями его жизни, а потом с жестокостью забрала их у него. Она отобрала его жизнь, он отберёт её. Он не колебался, руки его не дрожали, он был хладнокровен. И это хладнокровие было единственным, что его пугало. Место он выбрал грамотно. В проулке, около ограждения, за которым продолжал течь городской канал. Место было уединённое, а это Винсенту и было нужно. - Винс?!! Она приближалась к нему, грациозная, независимая, таинственная, прекрасная. - Винс, думаю, тебе предстоит объяснить – почему мы не смогли встретиться в более уютном месте? Она уже была на расстоянии вытянутой руки. - Винс, что с тобой?!! Он не сказал ни слова, а просто протянул ей букет. - О! Эти розы просто прекрасны! Они … Она взяла букет. Его же движения были молниеносными: левой рукой он обнял её за талию, а правой вытащил нож из-за пояса и воткнул ей в живот, а потом резко дёрнул им вверх. Её белоснежное лицо выражало изумление. Винсент почувствовал, как руку залила горячая кровь. Она хотела закричать, но он помешал ей, сделав то о чём раньше мечтал – он поцеловал её. Этот поцелуй принёс бы ему: чувство радости, чувство удовольствия, чувство триумфа. Сейчас же вкус поцелуя был горьким. Она продолжала крепко держать буке алых роз. Он отпустил рукоять ножа и схватил крепко за её пальто, а затем перекинул её через ограждение в городской канал. Последнее, что она оставила после себя – это всплеск воды, в которую она упала. Начался дождь, но Винсент не обращал на него внимания, он повернулся спиной к каналу пошёл медленной походкой через переулок, бодро насвистывая, ведь ему надо было успеть на поезд. 12 Он шёл решительной походкой. Он шёл за ответами? Неизвестно! А нужны ли они ему? Кто знает! Он шёл в очередную комнату, которая могла превратиться в очень глубокую бездну ужаса и отчаяния. Что произошло после того как он взглянул в глаза прокажённому? Винсент Маэрс не знал и не хотел знать это уж точно, но в глазах у прокажённого он увидел истину. И эта истинна, заключалась в поступках Винсента, и поступки эти были ужасны. Он забрал человеческую жизнь, не имея на это, ни какого права. Марианна могла выйти замуж, у неё бы появились дети, она могла пережить множество ярких моментов, она могла быть счастлива. Но эти двери для неё закрыты, ведь теперь она – гниющий труп под водой. Он открыл дверь, стоящую перед собой и оказался в холле, в который некогда провел его дворецкий Хэнк. Там всё осталось таким же, как раньше: камин, кресла, лестница. Всё оставалось на своих местах. Он направлялся в кабинет Вильгельма Вандаймера, чтобы навсегда вырвать куст роз, распустившийся в его душе. Он поднялся по винтовой лестнице, передним стояла очередная дверь. Открыв её, он оказался в пустой комнате за исключением люстр, дающей свет, явно не достаточный, что бы осветить огромную комнату, большого зеркала и худого человека стоящего спиной к Винсенту и лицом к зеркалу. На худом человеке был красный дублет, и волосы его были белого цвета – это был Вильгельм. Винсент подходил медленно, стараясь не дать застать себя врасплох. Но Вильгельм уже знал о его присутствии: - Долго же вы поднимались мистер Маэрс. Винсент скрестил руки на груди и ответил: - На моём пути оказалось некоторое количество трудностей. Вильгельм начал медленно поворачиваться в сторону Винсента, и ему показалось, что в отражении зеркала находятся не Винсент и Вильгельм, два Винсента смотрящих друг на друга, но он не стал обращать на это особого внимания. - Вам нужны ответы? Ну вот, я здесь. Винсент не боялся его, теперь не боялся. Он готов был без опаски смотреть ему в глаза. Хоть и опасаться, его стоило. Винсент ответил: - А вы уверены, что мне они нужны? Вильгельм стоял, смотря на него, и в лице его читалась усмешка. - Они всем нужны! - Даже мне? - А вам, мой дорогой мистер Маэрс, они необходимы. - Кто вы? Винсент, запнулся, и поправил себя: - Или, что вы? Улыбка Вильгельма стала ещё шире: - Вильгельм Вандаймер – это моё имя. - А я не имя спрашивал. - Ну, раз вопрос поставлен так, я – писатель. - Все мы писатели. - Вы так думаете? - Каждый из нас, пишет свою судьбу. - Но некоторые на столько любят своё мастерство, что иногда пишут её за других! Не так ли? От этих слов у Винсента, ком встал в горле, н он не мог снова дать застать себя врасплох, и не побоялся ответить: - Иногда. - Иногда, что мистер Маэрс? - Вы не ответили на вопрос. - Нет, я так не думаю, по моему мнению, мой ответ был понятен. - Что ты? Вильгельм перестал улыбаться. Он подошёл к Винсенту ближе и спросил: - А, чем я, по вашему мнению, не являюсь? - Ты не человек, и не какой, не Вильгельм Вандаймер! - Правда, а куда твой редактор отправил тебя? - Я не видел его этой ночью. - Неужели, а почему тогда ты здесь? - Я не видел сегодня редактора, так как меня уволили три недели назад. Всё, что я видел, было галлюцинацией или плодом твоего колдовства. - Не я привел тебя сюда. - А кто же? - Ты сам прибыл на … лечение. - На лечение? - Правильно. Стояла долгая пауза, а потом Винсент продолжил: - Я повторяю свой вопрос: что ты? - У меня много имён, в том числе, кстати, и Вильгельм Вандаймер, но куда чаще меня зовут – Дьяволом, Духом, Демоном, воплощением возмездия, воплощением справедливости. Et cetera, et cetera. - А, одно выбрать не мог? Вильгельм рассмеялся, смеялся он очень громко и казалось, задохнётся, но он, наконец отдышавшись, ответил: - Да, в том то и дело, что не мог! Но для тебя, я буду просто твоим фантомом. - Фантомом? - Да. - Чей фантом? - Твой. - Но, мы совсем не похожи? - А, должны? - Я … я не знаю. - Ты был мной, когда убил Марианну Руссо, а я был тобой. - То есть … - Да, я – это ты. - Ты не можешь, быть мной. - Я и есть, ты! - Почему, ты вернулся? - Я не уходил, я просто спал. - Зачем же, ты проснулся? - Что бы напомнить! - Напомнит? - Неужели ты подумал, что так просто заберёшь невинную жизнь, и будешь жить как прежде? - Я запер свои воспоминания. - Ты осознаёшь, что ты сделал? - Я думал: это сделал ты. Вильгельм улыбнулся и прошептал, будто кто-то мог их услышать: - Разве, это важно? - Наверное – нет. - Значит, я могу, надеется на то, что ты прошёл “лечение”. Итак, я задаю тебе вопрос: что ты сделал? - Я убил. Я отнял телесную оболочку, у невинной души, тем самым: я разрушил её будущее. Моему поступку – нет оправдания. Её жизнь была – бескрайней равниной, в которой она могла выбрать свой путь. Я же отрекался от прошлого, но чем дальше я уходил от него, тем оно быстрее бежало за мной. Вильгельм перестал улыбаться, и казалось, что его голос стал подрагивать: - Я удивлён. Не думал, что ты пройдёшь “лечение”. - Я думал, ты меня знаешь, как себя?! – ответил Винсент с лёгкой иронией. - Я тоже, так думал! – Вильгельм, казался испуганным и удивлённым, несмотря на то, что старался это скрыть. - Видимо: левая рука не знает, что делает правая. - Наверное, ты прав. – Вильгельм снова улыбнулся, но теперь, на улыбке, вместо насмешки, читалась печаль. - Что теперь? - Теперь, я передам тебе последнее лекарство. – Вильгельм вытащил старый, однозарядный пистолет и протянул его Винсенту. - Зачем, он мне? - Он избавит тебя, от “другого”, и откроет дверь в жизнь, через коридор смерти. - Кого “другого”?! – Винсент взял в руку, протянутый пистолет. - Другого – тебя. Винсент выстрелил, он открыл путь к жизни, через коридор смерти. Эпилог Шаг, за шагом он пересекал бескрайнюю равнину. Пред его взором, было множество путей. Какой он выбрал путь – уже совсем другая история. Эта же История о том, как маленький человек, несмотря на тёмную силу прошлого, смог отвернуть её и зажить настоящим, захлопнув за собой с треском дверь. Эта История о том, что жизнь многогранна и красива этой многогранностью, и является главной ценностью в миро воздании. Эта История о том, как маленький человек перестал бегать от судьбы, а перехитрил её и заставил её пресмыкаться перед ним. Винсент, шаг, за шагом, пересекал бескрайнюю равнину, и ничто больше не стояло на его пути. | |
| Просмотров: 458 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 4.0/2 |
| Всего комментариев: 1 | |
|
| |
